Джек допил пиво и взглянул на часы. У него был час, чтобы успокоиться, принять душ, найти свежую одежду и взять себя в руки. Затем ему предстоит провести вечер за содержательной беседой с группой американских экологов, которые гостили в Тембе на этой неделе.

Они были глубоко заинтересованы в работе, проводимой в Тембе, в охране природы, образовании местного населения и передовой борьбе с браконьерством. И они щедро заплатили за проживание в пятизвездочных апартаментах главной резиденции, безупречное обслуживание и его компанию. Они заслуживали его безраздельного внимания. То, что, как он знал, ему будет трудно уделить этим вечером.

Ему нужно перестать думать о женщине, которая прилетела с другого конца света, нарушив его покой. Джек пытался убить эти чувства давным-давно, когда Анне исполнилось пятнадцать и она внезапно перестала быть ребенком.

Джек выстроил против нее крепкие стены, а она затеяла игру, пытаясь пробить их. Впрочем сегодня Анне не пришлось даже стараться. Вся его тщательно выстроенная защита рухнула от прямого холодного взгляда ее глаз. Его защита рассыпалась, оставив его незащищенным и неподготовленным. Это было невыносимо.

Джек снял свою пыльную, пропитанную потом одежду и около получаса бегал на беговой дорожке. А затем принял холодный душ, надеясь, что это поможет ему обрести контроль над собой?…

Африканская ночь опустилась стремительно, и, когда Джек снова вышел на улицу, было совершенно темно. Но сухая жара все еще сохранялась. Солнечные фонари на уровне земли горели по краям мощеных дорожек, которые пересекали лагерь.

Золотистый свет ламп мерцал сквозь ветви деревьев, окружавших ресторан «Марула», где он должен был быть пять минут назад, готовый приветствовать своих гостей.

Гул голосов донесся до него, и он ускорил шаг. Но затем остановился. С этого места он мог видеть номер Анны с выходом на террасу.

Мягкий свет лился через открытые двери ее номера, вырисовывая ее силуэт. Анна стояла, облокотившись на перила. Белая льняная ткань халата с гербом Тембы сияла в полумраке. Ее волосы свободно струились по плечам.

Джек наблюдал за ней долгую минуту, затем она повернула голову в его сторону.

— Я знаю, что ты там, Джек, — сказала она тихим голосом. — Я всегда знаю, когда ты рядом.

Глава 2

Джек опустил голову, провел рукой по затылку и тихо выругался. Затем достал свой телефон и набрал сообщение Дэну:

«Просто продолжай говорить с ними. Буду через десять минут».

Дверь ее номера не была заперта, но он замешкался на пороге. Было время, когда он, не задумываясь, вошел бы прямо в спальню Анны.

— Ты можешь войти, Джек.

Анна все еще стояла на террасе, засунув руки в карманы халата. Вечерний ветерок прошелестел в кронах деревьев и откинул полу халата, открыв жадному взгляду Джека ее обнаженное бедро.

Он отвел глаза, пытаясь отогнать мысль о том, что, возможно, халат — это все, что на ней надето сейчас.

Анна зашла в комнату и закрыла за собой дверь, ведущую на террасу.

— Дверь в комнату должна быть всегда закрыта. — Джек едва узнавал свой голос. — Небезопасно оставлять ее открытой.

Анна вздернула подбородок и улыбнулась. В ее глазах сверкнул озорной огонек.

— Похоже, ты не шутишь.

— Нет. Это… — Да что с ним такое? Он едва мог говорить. Джек глубоко вздохнул и покачал головой. — Это не то, что я имел в виду.

Анна склонила голову набок и пристально смотрела на него.

— Это из-за обезьян. — Джек отвел от нее взгляд и посмотрел в окно. — Сейчас, когда стемнело, все в порядке. Но в течение дня они найдут способ проникнуть внутрь. Они научились открывать двери.

Джек смотрел, как она идет к нему. Ногти на ее ногах были жемчужно-розовые, Она что, пользуется лаком для ногтей? С каких пор?

Анна остановилась и жестом указала на стулья. — Не хочешь присесть? Наверное, нам надо поговорить.

Анна была слишком близко. Джек не узнавал себя — его тело реагировало на нее чрезмерно остро.

Джек прикусил нижнюю губу и засунул руки в карманы. Нащупав свой телефон в одном из них, он вспомнил, что Дэн ждет его вместе с американскими экологами, ждет, когда он появится на ужине и продолжит беседу.

Джек покачал головой, испытывая облегчение от того, что у него появился законный предлог уйти.

— Я не могу остаться. Меня ждут за ужином гости заповедника, экологи. Я уже опаздываю. — Он пожал плечами. — Прости.

— Все в порядке. Как я и говорила, я очень устала. И голодна. — Анна улыбнулась. — Когда я поем и высплюсь, я буду больше похожа на себя.

— Похожа на ту, которую я знал, или на новую версию себя?

Едва этот вопрос слетел с его языка, как он пожалел об этом.

Он увидел вспышку чего-то похожего на гнев в изумрудных глубинах ее глаз.

— Версия меня, которую ты сейчас видишь, — это то, какая я есть на самом деле. — Она вытащила руки из карманов и обхватила пальцами края халата у горла. — Неужели ты думал, что я все еще та наивная восемнадцатилетняя девчонка?

Что-то ударилось о пол.

Камень?

Анна попыталась первой поднять его, но Джек опередил ее.

Камешек в форме сердца. Джек выпрямился, вертя камень в руке, рассматривая его. Тонкая диагональная полоска белого кварца рассекала его гладкую поверхность.

— Что это? — спросил он, хотя уже знал ответ.

Анна выпрямилась и вскинула подбородок.

— Это… пустяк. Ничего особенного. — Она протянула руку. — Можно мне взять его? Пожалуйста.

Джек поднял глаза, и их взгляды встретились.

— Это не пустяк. Это камешек, который я подарил тебе, когда тебе было двенадцать.

Анна опустила глаза, и он не смог видеть ее эмоций.

— Не так ли, Анна?

Она быстро кивнула:

— Я нашла его на дне своей сумки, и это напомнило мне… Напомнило мне…

Джек посмотрел в чернильную тьму окна.

— Камень был на дне обмелевшего русла, там, внизу, помнишь? Я нашел тебя в тот день на берегу реки.

Анна повернула голову и проследила за направлением его взгляда.

— Да. Я помню. Я плакала…

— Ты плакала, потому что тебя отправляли в школу-интернат. Ты боялась, — мягко добавил он.

Она повернулась и посмотрела на него.

— Темба — это все, что я знала. Я не могла представить, чтобы я жила где-то еще, с незнакомыми людьми. — Она прикусила губу, скорее всего, чтобы та не дрожала, а потом Анна неуверенно улыбнулась. — И мне пришлось бы надеть обувь. — Ты сидела на валуне и бросала камешки в воду. А я спас этот. — Джек провел пальцем по маленькому талисману. — Ты помнишь, что я сказал, когда дарил его тебе?

Анна проследила за движением его пальца.

— Ты сказал, что всякий раз, когда я чувствую себя одинокой и тоскую по дому, я должна держать этот камень в руке, и так я буду знать, что ты думаешь обо мне и скоро вернусь сюда.

Джек кивнул:

— А еще?

Она нахмурилась:

— Я помню крокодила и как ты был зол.

— Ты сводила меня с ума, когда выкидывала какие-то рискованные штуки, Анна.

— Но ты ведь был всегда рядом, Джек. И всегда учил меня. Ты и Джозеф. Он все еще здесь?

Джек кивнул:

— Да, и он обучил всех наших нынешних следопытов.

Анна пожала плечами:

— Он и меня хорошо обучил. Но я все равно совершила ошибку.

— Ошибку? Какую?

— Я имею в виду, что я поняла, ты не мог думать обо мне каждый раз, когда я тосковала по дому. Потому что я тосковала все время.

— Анна… — Джек хотел сказать, что она ошибается.

Но та перебила его.

— Могу я получить камешек обратно? — протянула она руку.

Джек разжал кулак, и она взяла камень. Ее пальцы коснулись его ладони, и он почувствовал как будто удар, потрясение, которое заставило его схватить ее за руку и прижать к груди.

Анна резко выдохнула, и Джек сократил расстояние между ними. Он мечтал обнять ее задолго до того, как она уехала из Тембы. И мечтал об этом и после ее отъезда. Все, что он когда-либо позволял себе, — это мимолетное прикосновение своей руки к ее, шутливый толчок в плечо из-за какой-нибудь шутки.